Граница - дубль два

[merit_seguer]

Глава шестая второй части
О том, как спасаться бегством

– Во-первых, – рассудительно сообщил Ковек по дороге обратно в лабораторию, – ничего эта ведьма Киксе не сделает.
В подобном успокоении нуждались оба юноши, так как капризная девчонка сделала вид, что не понимает подаваемых ей от дверей знаков, и покидать комнату отказалась. Звать её вслух волшебники не рискнули: побоялись разбудить ведьму. Вдруг она первым делом набросится на Киксу?
– И вообще она спит, – мрачно поддержал Танар. Обстоятельства заставляли его чувствовать себя дураком, и это было крайне неприятное чувство.
– И вообще она спит, – подтвердил Ковек, не замечая иронии приятеля. – Слушай, Танар, ты раньше ведьму когда-нибудь видел?
Танар поморщился.
– Ну, видел. Раз в детстве. Старуха свихнувшаяся. Бормотала всё время и скалилась.
– И я видел. Раза три, наверное.
– Ну, и что? – грубо спросил Танар. – Кончай говорить загадками, что есть, скажи прямо.
– Ну, так непохожи они на эту варварку, – пояснил свою мысль Ковек.
– Ну да, – пожал плечами Танар. – Варварка – она и есть варварка, а те – наши, из королевства.
– В степях нет колдунов, – покачал головой Ковек. – И ведьм нет.
– А ты прямо все степи исходил? – огрызнулся Танар. – На границе нет, а ещё где-нибудь есть. Какая разница?
– В степях нет ведьм, – упрямо повторил Ковек, не обращая внимания на раздражение друга. – А эта жила возле границы: она знает наш язык, забыл?
– Ну, знает, – неохотно признал Танар. – К чему клонишь, не пойму никак.
– Да странно всё это, – развёл руками Ковек. – Если варварка сумела впитать столько силы, она должна была учиться это делать. И имя её...
– Сэр этнограф! – поддразнил друга Танар, но увлечённый своей идеей Ковек не обиделся. – Что не так с её именем?
– Ты же слышал.
– Да, – скептически подтвердил Танар. – Так звали одну девушку, а потом степняки завоевали империю! Очень содержательно!
– Нет, – настаивал Ковек. – Я вспомнил. Это проклятое имя. Всех, кто его носил, побивали камнями.
– Для побитой камнями она очень быстро двигается, – проворчал Танар. – Бред какой-то! Проклятая дикарка из мест, где не знают о магии, оказывается могущественной ведьмой и приносит к нам какой-то волшебный цветок, который взрывается силой на лабораторном столе! Потом дикарка спасает Киксу, пляшет перед ней свои дикие пляски и, в довершении всего, мирно засыпает прямо на полу!
– Ну да, – подтвердил Ковек. – Так и есть.
Они давно уже дошли до лаборатории и сейчас стояли перед дверями, за спором забыв войти внутрь. Услышав спокойный ответ приятеля Танар пожал плечами и шагнул через порог. Ковек последовал за ним.
– Ну, и что мы тут видим? – потянул Танар, внимательно оглядевшись по сторонам.
Волшебный цветок лежал, как ни в чём ни бывало, на лабораторном столе, и по прежнему испускал видимое только магам свечение – признак заключённой в нём магической силы. С установленных в шкафах рамок на этот свет отзывались собственным светом снятые с изученных заклинаний структуры. Так быть не могло, и всё-таки так было.
– Похоже, эта штуковина, – кивнул Ковек на цветок, – усиливает силу заклинаний. – Потому каскад дал такой результат.
– Похоже, – согласился Танар. – Надеюсь, повторения не будет.
– Не должно, – неуверенно отозвался Ковек и покосился на шкафы. То ли ему показалось, то ли свет немного усилился. Особенно вон тех, зеленоватых, которые магистр Залемран привёз из столицы и всё никак не собрался изучить. Кстати, с чего это вдруг заклинания отливают не белым, а зелёным светом? А вот варварка, когда говорила без акцента, отсвечивала грязно-жёлтым цветом... и шар тоже...
– Поиграем со спектром? – предложил Танар, проследив взгляд друга. – Проверим, с чего он так выглядит. Всё равно никуда уже не пойдём: не стоит рисковать с этим «подарочком».



Продолжение смотрите в комментариях.

Глава дописана.

запись создана: 12.02.2012 в 02:03

@темы: творчество, Граница

Comments

[merit_seguer]

Вопреки обыкновению последних дней, магистр вернулся домой к обеду. Одновременно весёлый и обескураженный, он велел подавать в столовой как можно скорее и ничего не хотел знать про цветок, эксперимент и странное поведение гостьи.
– Потом, потом, – отмахивался магистр. – Не взорвался же цветок до моего прихода, подождёт и сейчас.
Требование подавать обед немедля значило, что почтенный Борак уступит своё место за общим столом жильцу, потому что не успеет разогреть недостающую порцию (обычно магистр возвращался к ужину), но Залемрана это не взволновало.
– Совещания закончились, магистр? – осторожно спросил Ковек, когда все (включая Киксу и растрёпанную со сна Тиселе) уселись обедать. Полдня провозившись над цветком, ученики успели прийти к выводу, что варварка, конечно, шпионка, и страшно подумать, кто её послал. Не степи – это точно. Степи подкупили бы местных, слишком уж бросалась в глаза Тиселе, чтобы шпионить на свою родину. А вот кто? Империя? Там, правда, магов не больше, чем в степях, но ведь это они так говорят... Мало ли какие знания могут хранить хитрые имперцы в своих заплесневелых от времени манускриптах?
– Совещания? – растерянно переспросил магистр. – А, нет.
Он отщипнул кусочек хлеба, и покатал между пальцами. Удивлённо посмотрел на свои руки и внезапно усмехнулся.
– Чудеса сегодня у нас в Карвийне, – как бы между прочим сказал он, и не заметил, как от его слов насторожились все присутствующие в комнате. – Леани вдрызг напилась. И не дома, а в каком-то сомнительном трактире. Потом пыталась полезть в драку, но охотников не нашлось даже в той дыре. Песни орала, пьяная шаталась по городу. Насилу её магистр Браннит домой увёл.
Тиселе выслушала всё это, не моргнув и глазом, но про себя подумала, что ошиблась она со своим проклятием. Не похоже, чтобы для такой девушки, как Леани, было нормально драться в «сомнительных трактирах». Наверняка так поступал тот человек, который спал возле погибшего дерева. Не разобравшись, Тиселе подарила Леани именно его способ напиваться, и это только привлекло внимание.
– Она сошла с ума? – в ужасе спросил Танар, который, как и все уроженцы Карвийна, знал Леани, дочь одного из отцов города, с самого детства. Девушка не уступала своими манерами столичным леди – так все говорили в один голос.
– Не похоже, – пожал плечами Залемран. – Она всё твердила обо мне и о моей поездке в столицу, поэтому магистр Браннит позвал меня с собой.
Кикса перевела огромные, широко раскрытые глаза с Залемрана на его учеников, потом на Тиселе и опять на Залемрана. Внезапно поперхнулась и опустила взгляд.
– Вы что-то увидели? – азартно спросил Танар, пока Кикса прокашливалась и пила воду. – Что-то по вашей части?
– Почти, – хмыкнул Залемран. – На Леани было наложено заклинание. Очень хитрое, и почти незаметное, я бы не догадался, если бы не истлевший рукав.
– Рукав? – не понял Танар. – Почему истлевший?
– Чему я вас только учил, – проворчал магистр. – Запомните хоть сейчас, пожалуйста, вещи не истлевают ни с того, ни с сего. Или их долго и неправильно хранили, или...
– Ведьма! – торжествующе перебил наставника Ковек. Кикса снова поперхнулась.

[merit_seguer]

– Хоть кто-то из вас соображает, – кивнул Залемран. – Да, ведьминские чары по сути противоположны привычной нам магии, и от их применения материя разрушается. Потому-то и говорят, что ведьмы колдуют голые: иначе им бы пришлось всё время покупать новые платья.
– Так это Леани колдовала? – поразился Танар.
– Тогда бы на ней истлело всё платье, а не один только рукав, – возразил Ковек. Залемран кивнул.
– Что-то вроде этого. Нет, похоже, заклинание запустили в руку. И, знаете, что-то знакомое есть в этом заклинании... какие-то цветные отсветы...
– Как в тех, которые вы привезли из столицы, магистр? – уточнил Ковек. Залемран удивлённо кивнул и подозрительно посмотрел на учеников.
– Я вас, помнится, с ними не знакомил, – медленно произнёс он. – Шарили по лаборатории, а?
– Но, магистр! – вступился за друга Танар. – Вы же сами пустили нас туда работать!
– Пустил на свою голову, – проворчал Залемран. Он вовсе не собирался привлекать внимание к слепкам с чар, наложенных лесным чудовищем на леди Элесит. – Лаборатория хоть цела?
– Да мы только с цветком и работали! – обиделся Ковек. – И, кстати...
– Про цветок потом, – замахал руками магистр. – Дайте хоть немного отдохнуть! Вот поедим и пойдём в лабораторию, там и доложитесь, и покажите, что и как делали.
– Магистр... – тихонько спросила Кикса, по своему обыкновению пряча глаза и чуть только не заикаясь. – А разве в Карвийн может войти ведьма?
– В том-то и дело, что не может, – развёл руками волшебник. – В прошлом веке ещё все города зачаровали от нежити, ведьм и Заклятых, и с тех пор для них входа сюда просто не существует.
– Заклятых? – удивился Ковек. – Это же детские сказки!
– Да не детские сказки, – покачал головой Залемран. – Вполне реальная секта, очень активно действовала ещё сто лет назад. В неё, кстати, очень охотно принимали ведьм, особенно когда в королевстве по отношению к ним ужесточились законы.
– Что за секта такая? – поинтересовался Танар.
– Страшные ведьмы, которые пляшут голые под луной, убивают мужчин и воруют женщин, – пояснил Ковек. – Правильно я говорю, магистр?
Тиселе невольно прыснула со смеху, но, к счастью, увлечённые разговором мужчины не обратили на неё внимания. А вот Кикса настороженно покосилась.
– Примерно, – сухо ответил Залемран. – По имеющимся данным, они появились на юге королевства, постепенно продвинулись на север, но в городах не селились, только иногда наведывались.
– И кому они мешали? – тихонько буркнула Кикса, но Залемран её услышал.
– Да никому, собственно, они бы и не мешали, только вот время от времени им непременно надо было устраивать свои обряды. И если в такие ночи кто-нибудь из горожан не успевал укрыться под крышей, утром его находили зверски замученного. А девушки пропадали прямо из городов, и их потом никогда никто не видел. Неприятное соседство, знаешь ли.
Кикса снова поперхнулась и потупилась.

[merit_seguer]

– Их огненные маги потом прогнали, магистр? – уточнил Ковек.
– Больше сказки слушай, – усмехнулся Залемран. – От них сумели защитить города... и они просто исчезли. Взяли – и исчезли, и никаких следов. Только в южных лесах иногда страшные сказки рассказывают, но там мужчины не пропадают.
– Девушки там пропадают, – внезапно сказала Тиселе. Все посмотрели на неё, и ведьма ответила волшебникам своим лишённым и тени разума взглядом.
– Я слышала в вашем большом городе, – пояснила она на степном языке, глядя прямо на Ковека. – Там гадали... искали... узнавали... как сказать ваше слово? Почему пропадают девушки.
Ковек покорно перевёл эти слова, и Залемран кивнул.
– Да, – подтвердил он. – В столице действительно начали расследование пропаж девушек в южных лесах. Но, сколько я знаю, его уже закончили.
Тиселе подтвердила это спокойным кивком. Ученики магистра обменялись беспокойными взглядами. Может, дикарка и впрямь прибыла из столицы? А разве это что-то меняет?
Кикса перехватила эти взгляды, и снова вмешалась в разговор мужчин.
– А как становятся ведьмами? – тихо спросила она, глядя прямо в свою тарелку. – Они ведь не маги, верно? Чем они от нас отличаются?
Залемран ненадолго задумался. Его ученики насторожились.
– Как бы тебе объяснить... – начал он. – Всё дело в векторах силы. У магии он положительный, поэтому она может лечить и созидать. У обычного человека заряда нет никакого. А ведьмы...
– У них заряд отрицательный, верно? – уточнил Ковек.
– Да нет, – поморщился Залемран. – Тогда бы они не могли жить. Они всё-таки тоже люди. Просто ведьмами становятся неправильно воспитанные волшебницы. Или такие, которые вовсе не проходили обучения. Открытие способностей ударяет им в голову, они начинают испытывать их, пытаются решить свои мелкие проблемы... в итоге заряд сил разбалансируется, и образуется что-то вроде дырок. Они, соответственно, уравновешиваются равными областями положительного заряда. В сумме у ведьмы заряд практически нейтральный, но эти дыры или пустоты... Они всё время требуют заполнения, и поэтому ведьма постоянно нуждается в магической подпитке извне. Создавая заклинание, ведьма всегда сплетает отрицательную и положительную стороны волшебной силы, из-за чего её магия питается силой жертвы. Таким образом, ведьму практически невозможно победить, а сама она может колдовать, не уставая, очень долго.
Танар и Ковек переглянулись, здорово встревоженные вердиктом учителя. Всё это они слышали и раньше, но наивно верили, что магистр должен знать средство. Только вот спрашивать его они собирались не в присутствии варварки.
– И как тогда с ними бороться?! – выпалил более нервный Танар. – Ведь должен же быть метод!
– Метод есть, – сухо произнёс удивлённый горячностью ученика Залемран. – Но позвольте напомнить, юноша, что я не преподаю боевой магии, и, если вы желаете получить подобные навыки, вы ошиблись наставником.
Танар покраснел, получив выговор, и Ковек поспешил вмешаться:
– А разве не про вас говорили, магистр, что вы выиграли пять магических поединков подряд, и ничуть не устали?

[merit_seguer]

Залемран усмехнулся воспоминанию.
– Во-первых, это были не поединки, а дуэли с секундантами, которые прикрывали наши горячие головы. И без моего... хм... в общем, мне туго пришлось бы, будь это поединки. А во-вторых, умение расплетать чужие заклинания очень далеко от настоящих боевых навыков... и, в то же время, очень пригождается на практике. Предваряя ваши вопросу – именно ему я вас и учу, молодые люди...
– А мужчины не становятся ведьмами? – перебила его Кикса. Залемран, уж на что был рассеянным человеком, а всё же обратил внимание на необычное поведение ученицы. Это на неё так день, проведённый дома, повлиял? Не стоило отпускать девчонку гулять, ей, видно, забивают голову всякими глупостями такие же, как она, пустые девицы. А тут никуда не ходила, и даже расспрашивать начала. А там, глядишь, и уроки понимать будет...
– Нет, дитя моё, – мягко ответил магистр. – Только не спрашивай, с чем это связанно – я не знаю. Может, мужчины реже отвлекаются на жизненные мелочи, и чаще ставят перед собой великие цели, когда открывают в себе волшебную силу. А, может, для нас меньше значат душевные невзгоды. Но мужчины ведьмами не становятся никогда.
– А говорят, женщины вообще не должны становиться магами, – вспомнил Ковек. – Женщины-маги – ошибка природы, верно, магистр Залемран.
Кикса бросила на него негодующий взгляд, но не решилась спорить. Танар рассмеялся так, что даже поперхнулся.
– Ты это Леани пойди расскажи, – весело посоветовал он. – Ей как раз сегодня было не с кем подраться!
Залемран строго посмотрел на шутника, но, увлечённый своей идеей, Танар даже не заметил укоризненного взгляда наставника.
– Не совсем, – ответил Залемран Ковеку. – И уж точно это не относится к огненным магам.
– А к обычным? – спросила ободрённая этим ответом Кикса. Залемран виновато развёл руками.
– Ну, как тебе сказать... сегодня мы предполагаем, что магия передаётся по женской линии, женщины наследуют её и передают своим сыновьям, но сами не могут овладеть спящим в них могуществом. А мужчины – передать его по наследству. Наверное, природа так рассудила, чтобы человечество не уничтожило её на заре своего существования.
– Если женщина не может воспользоваться своим могуществом, – рассудительно произнёс Ковек, – волшебниц вовсе не должно быть. А они есть. Та же Леани. Заклятые, опять же. Ведьмы.
– Что касается Заклятых, тут нам ничего не известно, – сообщил Залемран. – Считается, что они нашли способ как-то пробуждать дремлющую в них силу... но сто лет назад их изучением никто всерьёз не занимался, хватило того, что отогнали от городов. А Леани... Когда маги построили Карвийн, они стали жить в своём окружении, и жениться на сёстрах своих товарищах, я так это понимаю. Мать, в чьей крови дремлет могущество, и отец, в чьей крови оно бурлит – такая пара может породить волшебницу точно так же, как и волшебника, вот и всё.
– Кстати, говорят, у такой девочки не может быть детей, – заметил Танар и покосился на наставника. Не потому ли тот отказывается жениться на дочери Браннита, а?
– Вздор! – отрезал Залемран. – Та же Леани – маг уже не помню в каком поколении, по обеим линиям причём. Но вот предположения, что такой девочки родится только девочка, и у той только девочка, и так далее, – оно не лишено оснований. Во всяком случае, опровержений этого я пока не встречал.
Разговор сам собой затих, и больше уже не возобновлялся. Танар и Ковек переглядывались с таким азартом, что магистр мысленно прощался с мечтой отдохуть после обеда. Тиселе смотрела вокруг безо всякого выражения. Смертные мальчишки раскусили её. Она оказалась недостаточно хороша для того, чтобы прятаться среди тесных стен. Плохо. Очень плохо. Что скажет страж, когда питомица вернётся в леса ни с чем? Кикса опасливо поглядывала на ведьму и как будто собиралась что-то сказать. Наконец, Залемран доел поданный к столу сыр, допил вино и поднялся. Это послужило сигналом и для остальных.

[merit_seguer]

– Магистр! – наперебой закричали ученики. – Вы должны нас выслушать! Пойдёмте в лабораторию!
Залемран вздохнул, смиряясь со своей участью. Тем временем Кикса нагнулась к Тиселе и, пользуясь тем, что мужчины на них не смотрят, тихонько шепнула:
– Скажи, что все ещё хочешь спать. Пожалуйста! Это важно!
Тиселе с трудом удержалась, чтобы не шарахнуться, когда чужие зубы оказались так близко от её уха, но сумела взять себя в руки, и кивнула. Сразу же за этим Залемран перевёл на неё внимательный взгляд.
– Прошу прощения, я не был к вам внимателен, леди, – вежливо, но ничуть не пытаясь подделываться под степные обычаи, произнёс он. – Быть может, вы захотите поговорить со мной – сейчас или чуть позже?
Тиселе покосилась на Киксу – и увидела напряжённые, чего-то ждущие серо-голубые глаза девочки.
– Благодарю тебя, добрый хозяин, – ответила она на языке степей. – Рада буду я говорить с тобой под твоим шатром, но одолела меня усталость, и как милости прошу я у тебя – отпусти меня продолжить мой отдых!
Залемран вопросительно взглянул на Ковека, и ученик перевёл ему слова ведьмы. Похоже, странная варварка не собирается нападать... может, и правда пришла из степей, и даже не знает, что в королевстве такие, как она – вне закона. Их гонят от стен городов, и только на окружающих деревни частоколах вешают ящики с едой, чтобы ведьмы не вовсе помирали с голоду. Когда лепёшка исчезает, крестьяне кладут на её место ещё еду и что-то из одежды, но если пропадёт ещё и это подношение – две недели не будут ничего класть, чтобы ведьма здесь не задерживалась. А эта и впрямь как будто только из степей вылезла. Потому и колдует, не скрываясь, небось.
Магистр, выслушав перевод, благодарно кивнул. Возиться с дикаркой ему не хотелось.
– Кикса, – позвал он. – Могу я надеяться, что ты позаботишься о гостье?
Девочка буркнула что-то вроде согласия, и магистр ушёл в лабораторию, увлекаемый возбуждёнными своими открытиями учениками.

[merit_seguer]

– Маленькая сестричка?.. – спросила на степном языке Тиселе, как только девушки вернулись в комнату Киксы, и тут же перешла на язык королевства. – Ты хотела поговорить со мной? О чём же?
Кикса плотно прикрыла дверь, села на кровать и потянула за собой Тиселе. Едва гостья уселась, как девочка обхватила её за шею и шёпотом выпалила в самое ухо:
– Они тебя разоблачили! Убегай скорее!
Тиселе со свистом втянула воздух и прошипела самую злую угрозу на языке леса. Ведьме она заменяла человеческие ругательства. Кикса отпрянула, но рук не разжала. Это... удивляло. Ни один человек ещё не относился к Тиселе по-доброму, если знал, кто она такая. А если и не знал.
– Зачем ты говоришь мне это, сестрица? – спросила ведьма. Ей в самом деле было интересно. Девочка из страны тесных стен предупреждает её – зачем? И что за искра тлеет под оковами, наложенными на душу и волшебную силу девочки?
– Ты ведьма! Заклятая! – всё так же шёпотом воскликнула Кикса. – Они убьют тебя, если сумеют!
Ведьма оскалилась, показывая нечеловеческие клыки, и зарычала. Странная девочка и тогда не отстранилась, только напряглась в предчувствии удара. Тиселе медленно выдохнула.
– Маленькая сестричка, – со всей мягкостью, на которую была способна, выговорила она. – Какая беда гложет твоё сердце? Откройся мне. Зачем ты помогаешь врагу своего народа? Ведь я враг для таких, как ты, маленькая сестричка.
Кикса разжала руки и судорожно вздохнула.
– Я их ненавижу! – призналась она. – Всех их ненавижу! Их города, и их магию, и магистра нашего, и всех! Добренький такой! Учит! А сам только и мечтает, чтобы от меня отделаться! Вздыхает, что я медленно учусь! Нельзя, мол, меня до срока отправить на север! Не хочу! Не поеду!
– На север, маленькая сестричка? – прошептала Тиселе. Перед глазами ведьмы встала нарисованная людьми тесных стен картина королевства. Дорога, рассекающая его с севера на юг. И самая верхняя точка — огненно-красный замок. Замок огненного ордена. Север королевства. Его оплот и защита.
– Ну да, на север! – подтвердила девочка, в запале забыв, что никто не рассказывал гостье, откуда взялась в доме магистра ученица ордена. – Ты знаешь, какие у меня порядки? Нет? Они только и ждут, когда я созрею! Не учат ничему почти, только чтобы не сгореть самой случайно, и всё! Им не нужно это, им нужна моя кровь!
– Кровь? – медленно спросила ведьма и скривилась от отвращения. Заклятые научили её уважать дар жизни, особенно в юных. Особенно в девушках. Люди безжалостного пламени собирались убить Киксу, как когда-то люди бескрайних степей – Тиселе? Они убивают девушек и так получают свою страшную силу?
– Ну да, кровь! – подтвердила девочка, не заметившая гримасы собеседницы. – Свежая кровь, которую сольют с застоявшейся кровью тамошних магистров, и получат здоровых и сильных детей. Так поступают со всеми девушками, родившимися вне ордена. А тем, кто родился в нём, наоборот, запрещают вступать в брак. Но зато учат!
– А ты хочешь?.. – медленно спросила Тиселе, разобравшись в речах собеседницы. – Учиться? Владеть той страшной силой, которая сжигает живое и неживое?
– Да нет же! – раздражённо отмахнулась Кикса. – Зачем она мне? Я хотела стать магом! Обычным магом! Учиться здесь, в Карвийне! Магистр всё ругается, что я к Ланике бегаю поболтать, а ведь это моя родная сестра! Меня увезли всего пять лет назад, а никто и не помнит, в каком доме я жила, пока не пришла к воротам Коллегии! Я хотела учиться здесь, но сначала случился пожар, потом я протянула к нему руку, и он погас! Это случилось случайно, семью богами клянусь, случайно! Я не хотела этого! Но все видели, и с севера приехали огненные маги. Они что-то делали, колдовали, и сказали, что видят во мне искру этого паршивого их дара! И увезли сразу же! Я даже с мамой не попрощалась! Я ненавижу их! Ненавижу! Почему они не хотят оставить меня в покое?
Девочка уткнулась лицом в ладони, и разрыдалась. Тиселе в растерянности посмотрела на неё. Слёзы. Детские слёзы. Она никогда не видела, чтобы люди плакали.

[merit_seguer]

– Тебя не тронут ни клыки, ни когти, спи спокойно, моё дитя, – прошипела-прошелестела она на языке лесов, осторожно погладив девочку по плечу. Эту колыбельную не раз пел маленькой ведьмочке страж. – Бури пройдут над твоей головой, но ветки мои защитят тебя. Реки пройдут у ножек твоих, но корни мои защитят тебя. Страшная нежить, и злые враги – мимо пройдут, мимо пройдут. Боль, и усталость, и тяжесть пути – нас не найдут, нас не найдут...
Нечеловеческий, даже и не звериный шёпот ведьмы в самом деле подействовал успокаивающе, и рыдания постепенно стихли. Кикса вопросительно посмотрела на Тиселе.
– Ты что-то говорила, да? Это на твоём языке? Я не поняла тебя.
– Да, – вздохнула ведьма, внезапно почувствовав себя очень-очень старой. И, почему-то – человеком. Человеком, который может помочь другому человеку. И хочет. Это было очень странное чувство. – На одном из моих языков. Не спрашивай, маленькая сестричка. Лучше ответь – ты примешь помощь от Заклятой, или нет? От ведьмы?
Кикса недоверчиво покосилась на собеседницу.
– Мне нельзя помочь, – убеждённо заявила она. – Ты ведь не возьмёшь меня в леса, верно? Вы ведь в лесах прячетесь, я правильно поняла?
– Нет, – покачала головой ведьма. – Тебе нечего делать в лесах. Твой дар проснулся уже, и он слишком страшный для нас. Но я могу тебе помочь. Не сейчас, потом.
На зарёванной мордашке девочке постепенно стала проявляться надежда.
– Я не понимаю тебя, – неуверенно произнесла Кикса.
– Ты отдашь мне свой дар? – прямо спросила ведьма. – Не сейчас, пока я не готова его принять. Но – потом? Если ты потеряешь дар, тебя ведь отпустят?
– Не знаю, – нахмурилась девочка. – Если не поймут, как это сделано... Но ты ведь...
– Никто ничего не заметит! – поспешно заверила Тиселе. – Я всё сделаю так, чтобы...
Она осеклась, глядя как с недетской серьёзностью Кикса качает головой.
– Ты ведь видела, твои заклинания тут все узнают, – грустно сказала девочка. – Убегай в свои леса, ты не сможешь ничего сделать для меня.
– Я всё сделаю! – с жаром заявила Тиселе и по-матерински поцеловала девочку в лоб. Вместе с поцелуем она впустила в девочку заклинание-метку. Такая метка растворялась в собственной магии волшебника, и никак себя не проявляла, пока её не позовёт создатель. Только вот прежде её ставить не приходилось: это было единственное из известных Тиселе заклинаний, которые требовали взаимной приязни. Она и не хотела учиться этому волшебству, да Судья настояла. А ведь, казалось бы, к кому Тиселе чувствовать приязнь?
Девушки до самой темноты просидели в полном молчании, взявшись за руки, как разлучённые в детстве и нашедшие друг друга сёстры. Говорить больше было не о чем. Кикса боялась, что сейчас эта странная, пожалевшая её ведьма, гостья из чужого и загадочного мира встанет и уйдёт навсегда, унося с собой невозможное, невероятное обещание помочь. Тиселе просто не хотела повторять свои заверения, если в них не поверили с первого раза. Она дала слово, и выполнит его, а сейчас остаётся молча прощаться. Внезапно с улицы донёсся знакомый запах, и ведьма оскалила зубы. Тот человек! Тот самый! Который поймал её в селении у гор! Тот человек!

В это время вернувшийся с гор Вийник как раз подходил к дому своего друга. Он отказался от всех своих планов, едва поспал и поспешил в Карвийн. Не столько благодарить за помощь, сколько делиться сделанными за десять лет открытиями. Их явная связь с нелепым нападением степной девочки тревожила больше всего.

[merit_seguer]

– Ты чего? – испуганно позвала Кикса.
– А?.. – очнулась Тиселе. – Прости меня, маленькая сестричка. Я чую зло, которое входит в дом.
– Чуешь зло? – недоверчиво сморщилась девочка. – Ты и это умеешь?
– Волшебство имеет запах, – пояснила Тиселе. – В лесу все умеют его чуять, но только... из людей – только я так хорошо. Только ведьма. Я чуяла волшебство, которое сорвалось с поводка твоих юных собратьев. Прости, маленькая сестричка, что напугала тебя тогда.
– А сейчас ты что чувствуешь? – заинтересовалась Кикса.
– Сюда идёт человек... – медленно проговорила ведьма втягивая воздух сквозь расширенные ноздри. – Очень сильный. Смелый. Безжалостный. Но... он не враг этому дому. Я слышу его шаги – в них ожидание приюта.
– А, – догадалась Кикса. – Я знаю. Это друг магистра, наверное. Он говорил, что к нему придёт его друг, только не сегодня, я через два дня или позже.
Она с любопытством поглядела на ведьму.
– Говоришь, безжалостный? Я слышала, он преступник. Его поймали и на десять лет отправили на корабль, короне служить. Вместо тюрьмы.
Тиселе это ни о чём не говорило.
– Он входит в дом, – объявила она. – Маленькая сестричка! Никому – ни сестре, ни матери, ни отцу, ни брату, ни жениху, ни возлюбленному, ни учителю, ни ученику, ни врагу, ни другу – не говори обо мне! Клянёшься?
– Клянусь, – послушно кивнула девочка. – Я тебя не выдам. Но магистр и Танар с Ковеком...
– Ничего, – отмахнулась ведьма и весело усмехнулась. – Я убегу, они не поймают.
Кикса с сомнением посмотрела на девушку, которая была меньше её ростом и вдвое худее. Если магистр захочет её найти, найдёт обязательно, где бы ведьма ни пряталась. Но спорить девочка не стала. Иногда хочется поверить чудо. Тиселе подошла к окну, высунулась из него и пронзительно засвистела. Обратно сможешь вернуться верхом на вьюге, сказал ей страж. А что такое вьюга, как не ветер со снегом? И ветер, и снег умела высвистывать любая Заклятая, но погоде нужно время, чтобы разгуляться.
– Что ты делаешь? – испугалась Кикса. Она не умела чуять, как Тиселе, но не носом – кожей почувствовала пришедшие в движение силы.
– Убегаю, – засмеялась Тиселе. – Но не сразу, маленькая сестричка. Ложись спать. Когда ты проснёшься, скажешь, что я уснула вечером, а утром ты меня не нашла на месте.
– А ты? – настороженно спросила Кикса. Тиселе втянула воздух и хищно оскалилась. Тот человек! Он победил её, отобрал туку и плащ, потерял их, а теперь пришёл следом за ней. Совпадение? Ведьма верила в волю людей и в веления судьбы. Случайностям не было место в её мире. Она должна знать, что тот человек скажет усталому волшебнику!
– Я не причиню вреда этому дому, – заверила она девочку. – Не бойся. Спи.

[merit_seguer]

Когда ведьма, уменьшившись до размеров крысы, пробралась в нужную комнату, в ней вёлся разговор, вовсе ей не понятный.
– Да ладно тебе, Заль, не оправдывайся, – проговорил знакомый голос того самого человека. Сытого и усталого хищника, как решила ведьма в первую встречу, сейчас, пожалуй, скорее усталого.
– Нет, я должен был вмешаться намного раньше! – упрямо повторял Залемран. Магистр Залемран, то есть один из старейшин в этом селении. Не слишком ли он молод?
– Вздор! – отрубил тот самый человек. Молодой старейшина вздохнул.
– Ты не должен был отдуваться за всё один, – пробурчал он.
– Стоило возвращаться через десять лет, чтобы вернуться к тому же разговору, на котором простились, – раздражённо ответил тот самый. – Ты был прав тогда, когда говорил, что докладывать о круге – глупость. И когда остался по эту сторону – тоже прав. Мы смогли изучить его действие, а не соваться наобум, как остальные. Кто бы ещё, кроме тебя, сохранил рассудок и не полез в самое сердце? Доволен?
Маги, кажется, говорили о белоцвете. Страж рассказывал, что люди тесных стен ненавидят его и выжигают своим страшным огнём. Тот самый человек был наказан за то, что вошёл в круг и был перенесён... Тиселе знала – новички попадают за горы, в волшебный край, куда нет дороги ни одной ведьме. Если здесь, среди людей тесных стен, их просто ненавидят, там, за горами, ведьма не может жить и умирает. Поэтому она попала в лес. А тот самый человек, значит, оказался в волшебном краю. И корона (что бы это ни значило) рассердилась на него?
– Конечно, докладывать было глупостью, – подтвердил молодой старейшина. – Абсурдно предполагать, будто совет магистров с интересом отнесётся к первому случаю полноценного исследования белоцвета. Как будто совет интересуется такими «пустяками»! И всё-таки – если отвечать, то вместе. Зря ты заставил меня молчать.
– Вздор! – снова отрубил тот самый человек. – Ты ведь смог меня вытащить. Хорошо мы были бы, если бы вместе прокуковали во флоте всю жизнь за одни харчи.
– Вийник, я в самом деле спешил, но звание магистра... – пробормотал молодой старейшина, но друг сделал отстраняющий жест, и Залемран замолчал.
– Я ж не в тюрьме просидел эти десять лет, – заметил Вийник. – Работать за харчи – не сахар, но я не жалею. Может, ещё вернусь туда, меня вроде звали.
– Интересно? – вежливо поинтересовался молодой старейшина. – В твоём духе, наверное. Риск, новизна, свежий воздух...
Тот самый человек расхохотался.
– О, риска хватало, и свежего воздуха тоже! А вот с новизной ты ошибся, приятель. За десять лет любая новизна выветривается. Но кое-что интересное я для тебя достал.
– Надеюсь, не ракушки? – уточнил Залемран. – В столице зашёл в лавку сувениров, так некуда деться от «подлинных сокровищ моря». И всё ракушки-ракушки-ракушки... по двадцать дубовых связок каждая. Так ни с чем и уехал. Подумал, проще улиток в саду насобирать, они у нас крупные, заразы, собирать не успеваем.
– О, нет! – усмехнулся Вийник. – Сувениры я для Леани припас, хоть она меня и не слишком жалует, но дай, думаю, привезу для дочки Браннита. Не ракушки, конечно.
– Жемчуг? – уточнил Залемран. – Я что-то слышал такое, на него вроде немалый спрос, но всё отбирает королевская береговая служба.
– Жемчуг, выдумал! – фыркнул Вийник. – Жемчуг... В общем, есть кому подарить. А для Леани коралла хватит, мне их нанизали в ожерелье, а девать некуда.
– Вижу, ты её тоже не жалуешь, – заключил Залемран.
– Да ну её, нашли тему, – поморщился Вийник. – Ты как, на подарок смотреть будешь?
– А у тебя там что-то интересное? – уточнил Залемран. – неужто образцов насобирал?
– А как же! – кивнул Вийник. – Я, конечно, не то, что некоторые, но времени наловчиться у меня хватало. Так показывать?
– Показывай! – решительно кивнул Залемран, но тут же как будто смутился. – А потом я тебе кое-что покажу. Я тут в столице, пока хлопотал, столкнулся... увидишь.
– С чем это ты там столкнулся? – удивился Вийник.
– Потом, – отмахнулся Залемран, но старый друг заупрямился.
– Нет уж, Заль, рассказывай. Чтобы потом ничего не отвлекало.
– Глупости, – поморщился молодой старейшина. – Но, если настаиваешь... что ты знаешь о южных лесах?
– Богатейшие дубравы, – немедленно откликнулся Вийник, и Тиселе насторожилась. Говорили о том краю, который дал ей приют. – Но места совершенно дикие. Людей – варвары в чаще и неграмотные рабочие в посёлках при дороге. Тоже одичали в этих лесах. Когда ехал там, в посёлках все рыдали: пришёл приказ от короны всё сворачивать и убираться.
– Это почему же? – удивился Залемран. Тиселе тоже заинтересовалась: до стражей новость или не дошла, или ею не сочли нужным поделиться с ведьмой. Селения на дороге исчезнут! Чего ждать теперь? Покоя – или огненные маги придут уничтожать непокорный лес?
– Во-первых, короне надоело кормить дармоедов, – спокойно, и не подозревая о важности своего ответа, отозвался Вийник. – Как я понял, они за сто лет не поставили в столицу ни одного брёвнышка, а паёк переводили охотно. А во-вторых, их перебрасывают за море, будет им работа, и короне выгода.
– За море? – поднял брови Залемран. – Корона начала продавать свою рабочую силу?
– А, ты не знаешь, – ухмыльнулся Вийник. – Мы добыли для короны лес на корабли, недавно со всем, в этот штормовой сезон.
– Даже так? – покачал головой Залемран. – Ничейный, что ли?
– Ничейного леса не бывает, – поправил Вийник. – Но империя не будет возражать.
– Империя никогда не возражает, – пробормотал Залемран. – Если бы корона захотела...
– Зачем королю империя? – трезво заметил Вийник. – Пока она есть, баронам есть куда девать свои силы, и степняки предпочитают искать там добычу для своих набегов. А так их проблемы стали бы нашими – зачем?
– Так вы напали на империю? – осведомился Залемран.
– Не так грубо, – заявил Вийник. – Есть неподалёку очаровательный островок, где прорва корабельных сосен. Нас загнал туда шторм... а было нас – десяток кораблей, не меньше. Учения проводили, а тут такая незадача. Пока пережидали, местным что-то не понравилось... ты же знаешь имперцев. Чуть что – осквернили святыню! А нам, знаешь, тоже не нравится, когда с нами грубо разговаривают.
Залемран расхохотался, перебивая друга.
– Представляю себе, как это выглядело! Вы их там всех положили?
– Обижаешь! – ухмыльнулся Вийник. – Мы просто взяли этот паршивый островок в осаду. У берегов море стихло, как по заказу, так что у нас проблем не было. А дальше – имперцы пакуют вещи и радуются, что до дома подвезли, корона в гневе, но от леса не отказывается... а что все капитаны вдруг получили награду – так это совпадения, просто срок подошёл.
– Море стихло, как по заказу, – повторил Залемран, внезапно уловив новые нотки в словах друга.
– Да, – кивнул на невысказанный вопрос Вийник. – Вот и собирался тебе рассказать.
– Это и будет твой подарок? – уточнил Залемран, и Вийник кивнул.
– И это тоже, – пояснил он. - Но ты рассказывай.

[merit_seguer]

– Нет, всё-таки ты, – выбрал Залемран, и Вийник не заставил себя упрашивать.
– В море не берут женщин, – выпалил он вместо вступления. – то есть берут, если это пассажиры, и корабль берёт пассажиров. Или если это родственники капитана. А если нет – не берут. Года четыре назад... или пять... приезжала одна. Из столицы. Этнограф. Размахивала королевским указом, предписаниями и планом работы. Мой капитан – вскоре я сменил корабль, я их там всё время менял, волшебник везде нужен – согласился, но море – нет. Она просидела на берегу всю свою практику и капитан на ней потом женился, а из этнографов её выгнали.
– Совпадение, – предположил Залемран.
– Почти, – ухмыльнулся Вийник. – Капитану повезло, но я не об этом. Все знают, что море не примет женщины, и никто не пытается. Но иногда...
Он замолчал и сделал странное движение пальцами. У Тиселе встала дыбом шерсть на загривке (она была в животном обличье, ведь её никто не видел). Из рук волшебника выплывало... море. Не само море, а то, что представляло собой суть, основу жизни этой огромной стихии. Море. Тиселе никогда не видела моря, но она видела лес и видела горы, и могла узнать основу жизни стихии, когда встречалась с ней. Конечно, это была не сама жизнь моря, а только его рисунок. Синий с отблесками света, но была в нём и глубина, и непроглядная темень, и ветер, сильнее всего, что ведьма видела за свою жизнь.
– Я знал её, – заговорил Вийник и снова умолк. – Я был тогда сопляком. И всё-таки, клянусь тебе, я не дал бы случиться этому, если бы...
Он вновь замолчал, и молчал долго, пока его друг не сделал нетерпеливое движение.
– Она сама хотела этого. Сама, понимаешь? Мы с ней говорили всего раз – она была дочерью китобоя – и она не раз говорила, что у неё есть долг, и ещё, что она ждёт зова. Зова моря.
Голос волшебника прервался, потом он сделал большой глоток из стоящего перед ним кубка. Тиселе по запаху узнала ту странную жидкость, от которой люди дерутся, кричат, ругаются, а потом засыпают. Зачем они это делают?
– Всего раз на берегу, – продолжил Вийник. – И ещё раз, когда я поднялся на корабль, и увидел её. У неё глаза всё время менялись. Как море. И все знали, что это значит, а я не знал. Я был тогда совсем мальчишкой! Капитан сказал мне оставить её в покое. Она простояла на палубе всё время, пока мы плыли, и это был первый раз, чтобы капитан совсем не смотрел, куда идёт его судно. Мы шли и шли, полным ходом, и ветра было много, а потом он стал слабеть и стих совсем. И тогда капитан сказал «пора». Клянусь тебе, если бы я знал!
– Знал о чём? – тихо спросил Залемран.
Вийник снова глотнул вина.
– Капитан велел всем убраться в трюм. И не оставил даже дежурного на палубе. А когда я его спросил, приказал мне молчать и тоже лезть в трюм. Сказал, что я волшебник, и хороший волшебник, но он не собирается из-за моего своеволия... – Вийник пожал плечами. – Её мы оставили на палубе. Просто лежать на палубе, в одной сорочке, не более того. Она казалась испуганной, но не возражала. И её глаза в самом деле были как море.
– И? – подтолкнул рассказ Залемран, когда тишина сделалась нестерпимой.
– Они были простые люди, но я-то чувствовал, как море затопило корабль. Залило палубу, а потом как будто бы всё море осталось на небольшом её участке. Я раньше не замечал, что оно живое.
– На том участке, где девушка? – деловито спросил Залемран, и Вийник вздрогнул.
– Откуда ты знаешь?
– Догадываюсь, – сухо ответил молодой старейшина. – А что было дальше?
– Мы поднялись на палубу утром, – неожиданно спокойно ответил Вийник. – Она лежала там, где её оставили. Капитан ещё раз велел мне ни о чём не спрашивать, и направил корабль к ближайшему острову. Он откуда-то возник из ничего, этот остров. Совершенно пустой. Крохотный. Мы высадили девушку – совершенно одну, она просто спрыгнула на него с корабля, – а после подул ветер, и мы убрались.
Тишина сделалась особенно звонкой.
– И всё?
– Нет, – покачал головой Вийник. – Мы вернулись через три года. Она сидела там – такая же, как и раньше. И играла на берегу с китёнком. Как только мы подошли, оттолкнула его, встала и взобралась к нам. Пришлось кинуть трап. Мы вернулись домой. Тоже очень быстро. Я спросил, что за питомиц у неё тут был, и не жаль ли ей его оставлять, а она ответила, что это был её сын, но о нём позаботится отец. Ещё добавила, что вернула долг морю. И ещё, мол, ей тут было хорошо, но уже надоело. И её глаза больше не менялись, но на ней самой был вот такой вот странный след. Точно такой же, какой был на палубе той ночью. Я скопировал его, чтобы показать тебе... и чтобы разобраться.
Залемран кивнул.

[merit_seguer]

– Понимаешь, – медленно произнёс Вийник. – Это звучит... Для всех в море это обычное дело. Они возвращают долг – и всё. И девушки почти всегда возвращаются. И выходят замуж, и никто их потом не чурается. Но, семь богов, мы же современные люди! Они же отдали девушку этому! А оно и не человек вовсе!
– Но ведь девушка-то не против, – спокойно ответил Залемран. – И она вернулась.
Вийник пристально посмотрел на друга.
– Да, – кивнул Залемран и сделал то же странное движение пальцами, что и перед тем Вийник. Комната наполнилась шорохом, свистом, рычанием и воем. Шумом ветра в кронах деревьев, пением птиц, шелестом упавшей листвы. Тёмной ночью в самой глухой чаще и солнечным утром на полянке. Запахами, звуками и картинами леса. Тиселе с трудом подавила рычание. Откуда у него это?
– Откуда? – вслух повторил непроизнесённый вопрос ведьмы Вийник.
– В лесу, – вместо ответа произнёс Залемран, – никто не спрашивает девушек, чего они хотят. И они никогда не возвращаются, а если вдруг вернутся – их забивают камнями. Но это случается редко, потому что кроме этого у них водится нежить. А если не нежить...
Он помолчал и в свою очередь нашарил на столе кубок.
– Жертву ломают страхом, болью и смертью, – жёстко произнёс он слова, которые говорила ему в столице леди Элесит. – Считается, что они сочетаются с этим браком. А если им удаётся оттянуть момент...
– Тогда что? – спросил Вийник во внезапно вязкой тишине, наполненной непонятной Тиселе горечью. Почему молодой старейшина так говорит? Стражи всегда так поступали, и ещё ни одна их женщина не пожалела...
– Тогда они угасают, – устало ответил Залемран. – Прикосновение этого остаётся с ними навсегда, оно – как смертельная болезнь. И ещё. Они могут её ускорить.
– Нечисть, – спокойно произнёс Вийник, и Тиселе зарычала. Волшебник как будто прислушался, но вскоре продолжил как ни в чём ни бывало. – Ведьмы, Заклятые и это. Мы не пускаем их в города, и не говорим о них, но они есть. То, что принёс я, и то, что принёс ты, не слишком похожи на обычные образцы заклинаний. Мы сняли их, как всегда снимаем схемы, но они выглядят так...
– Как будто кто-то просто взял кисточку, и нарисовал всё, – закончил вместо друга Залемран. Вийник кивнул. – Не магия, но нечто такое, что мы можем понять только если будем работать с этим как с магией.
– Да, – сказал Вийник. – И вот что странно. По дороге сюда я видел девочку... ведьму. Очень странную девочку. Она не говорила по-человечески, только рычала, и её магия тоже была... нарисованной. И она была одета...
– Как носят девочки в степи? – предположил Залемран. Вийник выглядел удивлённым. – Ученики рассказывали мне о ней. У неё грязно-жёлтая магия, она давно с ней справляется, но при этом не умеет скрываться, так?
– И ты молчал? – вскочил Вийник на ноги. – Она в твоём доме? Заль, эта девчонка очень опасна! Она сыпет проклятьями, как... как...

[merit_seguer]

Тиселе на самом деле только думала, будто отлично умеет прятаться. В лесу, где любое дерево могло укрыть её в своей кроне, она действительно была хороша, но в стране тесных стен то и дело давала промашку. Так и сейчас, услышав гневное восклицание того самого человека, она рванулась в сторону, и выскочила прямо под взгляд молодого старейшины. На мгновение мир замер, а после как будто уменьшился... или это она прибавила в росте?.. Никогда прежде превращение не было настолько ошеломляющим, сбивающим с толку. Когда ведьма оправилась от недолгого замешательства, тот самый человек уже стоял, прислонившись к двери а молодой старейшина так и не покинул своего места и теперь с любопытством посматривал на растерявшуюся девушку.
Тиселе раздумала подниматься с четверенек и зашипела. Она знала теперь очень много про этих людей и, главное – они ненавидели лес и Заклятых. Они называли их нечистью! Внутри ведьмы клокотали обида и ярость, и чувства эти словно раскалывали душу девушки пополам. Сила и слабость, любовь и ненависть, добро и зло. Плюс и минус, что бы эти слова ни значили. Именно так ведьмы создавали самые чёрные свои проклятия. Молодой старейшина приподнялся с места и, казалось, выглядел испуганным. На него стоит прыгнуть первым, тогда и второй не решится напасть, а когда сила первого будет выпита до дна, второй сделается уже не страшен. Тиселе напрягла мышцы, готовая к прыжку, но тут Вийник заговорил, и от звуков его спокойного голоса боевая ярость девушки стихла.
– Беда с этими ведьмами, – хладнокровно заявил Вийник. – Невозможно бороться, не так ли?
– Так считается, – мягко ответил Залемран. Он не был напуган, но встревожен – был, и ещё как. Эта девушка была самой странной ведьмой, которую только можно себе представить. И в ней не только виднелась грязно-жёлтая магия, ещё были следы от чего-то... лесного. Как же он сразу не сообразил... как же он был слеп!
– Ну, так вот, метод есть, – зловеще усмехнулся Вийник и сделал шаг к ведьме. В его рукаж оказалось что-то, очень похожее на верёвку, вот только оно не было верёвкой, и Тиселе это знала лучше, чем кто бы то ни было другой. – Надо всего лишь дать им то, чего они желают. А чего у нас желают ведьмы?
– Чего? – послушно спросил Залемран.
– Магии, – жёстко ответил Вийник, приближаясь к замершей на полу девушке. – Внимания. Любви. Заботы. Хотят так сильно, что уже разучились получать. Верно, ведьмочка?
Взбешённая издёвкой, Тиселе зарычала и бросилась на обидчика. Именно этого Вийник и ждал. Верёвка взметнулась в воздух, захлестнула шею девушки, и ведьма напрасно рванулась назад с поводка, сплетённого ею самой так недавно. Поводка, который ей не дано было порвать. Это была «полая тростинка», и волшебник немедленно погнал по ней силу. То, о чём мечтает каждая ведьма. То, что ведьма не способна принять. Добровольно отданную силу.
Тиселе заскулила, завыла, заметалась. Вийник не дрогнул. Он стоял перед ведьмой с в поводком в руках, и его ненужный дар заполнял голодную дыру в волшебстве девушки. Заполнял до тех пор, пока Тиселе не насытилась и не превратилась в самую обычную девушку, лишённую шерсти, зубов, когтей и злой силы.
– Вот и всё, – подытожил Вийник. Тиселе завыла в голос, но на волшебника это произвело очень мало впечатления.
– Отлично! – выдохнул Залемран. – И что теперь?
– Для начала её стоит связать, – практично предложил Вийник. – Тогда эффект заклинания продлится столько, сколько я хочу.

[merit_seguer]

Тиселе всё-таки рванулась вперёд, к горлу волшебника и два взрослых мужчины с большим трудом смогли связать отчаянно кусающуюся и царапающуюся девушку. Вместо верёвки они воспользовались всё тем же магическим поводком, который, на беду ведьмы, мог становиться такой длины, какой пожелает хозяин. Связанная, вернее, опутанная целиком, с головы до ног, как личинка в коконе, ведьма бесполезно рвала зубами свои путы и злобно шипела.
– Очень странное дитя, – задыхаясь, проговорил Залемран и налил себе и другу ещё вина. – Ты прав, её магия такая же... нарисованная. Лес?
– Или Заклятая, – предположил Вийник.
– А, может, Заклятые и впускают в себя магию леса, – осенило Залемрана.
– Жизнь леса, – негромко поправил Вийник и покосился на девушку, которая почему-то перестала брыкаться и кусаться.
– Очень странное дитя, – повторил Залемран. – Я расспросил Ковека, он в детстве жил в степях.
– И? – уточнил Вийник.
– Они так себя не ведут, – коротко ответил Залемран.
– Ты знал, что она ведьма, и позволил ей расхаживать по твоему дому? – спросил Вийник.
– Но она собиралась спать! – запротестовал Залемран, сам понимания, как глупо звучат такие оправдания. – И ученики сказали, что она защищала Киксу!
– Заклятая, – повторил Вийник и снова покосился на пленницу. Она сидела подозрительно тихо, запрокинув голову назад... и ждала... звала?.. – Заль! Не спрашивай ни о чём! Быстро! Ответь! Она что-нибудь приносила с собой?
– Да, – ответил удивлённый магистр. – Лесной цветок, который оказался вовсе...
– Быстро! – вскочил на ноги Вийник. – Остановим её!
И опоздал.

[merit_seguer]

Тиселе прекратила бессмысленно метаться как только поняла: это не поможет. Ей подарили слишком много силы, чтобы она могла колдовать, но волшебники забыли... забыли о чём-то очень важном.
Для этого не нужна была магия – та магия, которую применяют люди. Только понимание... единение. Цветок представлял часть её самой, и Тиселе смогла бы позвать его, даже лежи она на смертном одре. Впрочем, на смертном одре это получилось бы лучше всего. Цветок не был настоящим растением, он был лишь кусочком могущества стража, и теперь прилетел на зов его любимицы. Помедлив на мгновение, он врезался Тиселе между лопаток – обжигающе жаркий, сияющий как полуденное солнце. Ведьма выгнулась, завыла от невыносимой боли...
А после количество поглощённой силы превысило её возможности. Тиселе просто-напросто вырвало съеденной магией, и никто не мог бы этому помешать.
Волшебники теперь стояли у противоположной стены, не столько напуганные, сколько осторожные. От верёвки не осталось и следа. Ведьма билась в мучительных судорогах, исторгая из себя всю съеденную, но ещё не усвоенную магия. Сила собиралась в комнате в огромный светящийся шар, который, как знали все, в любой момент мог сорваться. Тиселе не сможет его принять, и тогда он найдёт другую жертву. Киксу. И высвободит на свободу её огненный дар, и весь дом сгорит в волшебном пламени. И поделать с этим было ничего нельзя. Но сказанное не означает, что Залемран и Вийник не станут пытаться.

Агония закончилась. Тиселе с трудом поднялась на четвереньки и посмотрела на шар. Под взглядом девушки магия завертелась ещё быстрее. Ведьма знала, что волшебство ищет, в кого бы спрятаться, и ещё знала, что оно может – и всё-таки не сорвётся без её разрешения. Ведь это была её магия, не так ли?
Тиселе пролаяла несколько слов на лесном языке. Шар остановился, покачался на месте и рванулся в сторону окна. Сквозь стекло он прошёл беззвучно, и ударил в сыплющийся с неба снег. Тиселе уйти без шума не удалось – она разбила окно. Мужчины вскрикнули, но девушка, не замечая крови, не чувствуя порезов, бросилась в ночь. Шар как будто расплёлся, вплёлся во вьюгу. Ведьма пронзительно засвистела, и магические жгуты стегнули по снежинкам. Всё засветилось – тем светом, который видят лишь волшебники, а после пустырь за окном огласило громкое ржание.
– Заль... – выдохнул Вийник. – Ты тоже видишь?
– Да, – кивнул Залемран, не веря своим глазам. – Вижу.
Из вьюги соткалась белая лошадь и остановилась перед девушкой. Наклонила шею, словно приветствуя ведьму, подставила спину. Тиселе одним прыжком запрыгнула на снежное животное, вцепилась пальцами в гриву и пятками ударила по бокам. Лошадь поскакала – не прочь отсюда, а по спирали, с каждым новы витком набирая всё высоту. Свист вьюги сделался нестерпимым. Девушка оглянулась на дом, в котором к разбитому стеклу прямо-таки приклеились два мага. Закричала, но ветер унёс слова. Ударила пятками по бокам, и снежная лошадь унесла её прочь. Вьюга стихла.
– Вижу, – повторил Залемран внезапно севшим голосом. – Видел.
– У лошади в самом деле не было головы! – почему-то шёпотом произнёс Вийник.
– Да, – хрипло подтвердил Залемран. – Не было.