понедельник, 24 июня 2013
В общем обещанная китайская стилизация. Тапками не бить, за фактические ошибки в китайской культуре не убивать, и вообще, это подарокУ меня много знакомых, и знакомых самых необычных. Среди них есть и лесные феи, и колдуны, и драконы, и эльфы из мрачных народных песен, и оборотни всех мастей. Есть и лиса, и лиса не обычная, а – китайская. Она приходит иногда вечером, стучится в окно и садится рядом. И беседует со мной о прекрасном, а иногда и просто молчит, и рядом с её молчанием всегда очень уютно.
сказка про лису
Вы ведь знаете, какие они – китайские лисы? О них вообще известно много, но двух мнений одинаковых не сыскать. Кто-то говорит, что лиса живёт тысячу лет, пока не поседеет, и тогда у неё отрастает семь хвостов, и она может отводить глаза и пугать ночных прохожих. Кто-то говорит, что они хитры и коварны, отнимают у людей силу и запутывают иллюзиями. Кто-то говорит, что они опасны и могущественны, и могут оставаться незримыми, когда захотят. Кто-то говорит, что, когда лиса в человеческом облике, у неё под одеждой прячется лисий хвост и лисьи лапки. А кто-то говорит, что они прекрасны, любезны, не чужды искусству и искренны в дружбе. Такая лиса сама почти небожитель, и, бывает, за заслуги их приглашают ко двору Нефритового государя, возводя в ранг небесных фей.
Говорят, что великий поэт Ли Бо не человек, а небожитель, сосланный на землю за пьянство, а потом возвращённый обратно. Может, было оно так, а может, и не было, но я точно знаю, что Киу – а её тогда звали Киу, осень, ибо осенью ей дышалось легче всего, – ушла сама.
Я не знакома с другими лисами, но о Киу нельзя сказать, что она морочила головы путникам, сбивала их с пути или принимала в иллюзорных дворцах, чтобы они, проснувшись утром, понимали, что провели ночь в грязной канаве. Мне не хватит и дня, чтобы перечислить её таланты и достоинства. Она скромно жила – днём в норе, ночью в доме, пока её таланты не заметил святой государь северного пика, в чьём ведении находились дикие звери. А, заметив, отправил ко двору Верховного владыки письмо, мол, так и так, есть в моём ведомстве девица Киу, лиса, которая отличается всеми дарованиями, необходимыми для небесной феи. Так Киу попала на тридцать шестое небо, ко двору самого Нефритового государя.
А из-за чего она ушла, спросите вы?
Сложно ответить. Поначалу она радовалась возвышению, и всё на небесах казалось прекрасным, а потом... Небесная фея не владеет собой. Каждый её миг расписан правилами, каждый на взгляд есть свой канон – как тут выдержать живой и искренней Киу? И вот однажды её вызвал управитель придворными развлечениями и сказал: донесли о тебе, девица Киу, что ты искусна в танцах, и сочиняешь их, как поэты сочиняют стихи. Тебе оказана небывалая честь – танцевать для Владыки на празднике середины осени. Сочини такой танец, на который Нефритовому государю не скучно будет полюбоваться, и знай – если порадуешь владыку, всё, что ты хотела сказать своим танцем, всё сбудется.
Обрадовалась Киу, побежала готовиться.
Глаза закроет – видит свой танец, глаза откроет – танцует свой танец. И хочется ей, чтобы сбылось самое лучшее, самое важное. Чтобы в засушливых областях чаще дожди шли, чтобы во влажных больше солнце светило, чтобы друзья находили друг друга, а влюблённые не расставались. Чтобы луна светила ночным путникам, чтобы днём они находили тень от палящего солнца, чтобы кораблям был попутный ветер, чтобы в горах не было оползней.
Всё учла, всё сказала своим танцем. Теперь дело за нарядом. А наряд для небесной феи не просто сыскать, его в лавке не купишь, у портнихи не закажешь. Тысячи, десять тысяч ли исходила Киу. Искала она и лунный свет в капельках росы, и аромат цветов, доносящихся ночью, и пение соловья, и осенние листья, и солнечные улыбки. Нашла, принесла в свои покои, заперлась и начала шить. Три дня и три ночи шила она, вышивала, исколола иголкой пальцы, и, вот – только отложила в сторону, как под дверью – барабаны. Девицу Киу требуют к нефритовому трону.
Как танцевала она? Не может человек передать это словами. Всё было в её танце. И осенний дождь, и радость встречи, и бескрайнее небо, и плодородная земля. Всё сказала своим танцем Киу, и прекрасней зрелища не видели ещё у Нефритового трона.
И радовались все, и ждали, что сейчас поднимет руку Нефритовый государь, отдаст распоряжение, и воцарится во всём мире гармония, и настанет счастье на земле и на небе. Но тут выскочил Сы-мин, управитель жизни, склонился перед Ведховным владыкой, и так повёл свои речи:
– Государь, да живёшь ты вечно! Не позволяй красоте заслонить твой взор, рассуди по справедливости. Издавна веду я таблицы проступков и заслуг. Всё в них записано, кому жизнь продлить, а кому убавить. Кто в прошлом рождении согрешил, и должен мучиться в этом. Что же получится, если сбудется этот танец? Вот, смотри, над этой деревней не проливаются дожди, и люди изнемогают, а всё потому, что её староста три рождения назад был жестоким полководцем и должен страдать ещё семь рождений. Как можно исправлять это? Откажи девице Киу, нельзя, чтобы люди хорошо жили.
Вот потому-то и нет на земле совершенной красоты.
Заплакала Киу, пришла к себе, скинула свой наряд, и не выходила три дня и две ночи. А на третью встала тихонько и сказала:
– Пусть и велика честь быть небесной феей и танцевать перед Нефритовым троном, но нет моих сил больше жить тут. Всего дороже живая жизнь, её я найду только среди людей, на земле.
Так она и ушла на землю, а почему именно к нам – этого я не знаю.